- Так или иначе мы всегда возвращаемся к понятию «результат на табло», который и говорит о качестве тренерской работы, но, конечно, вопрос очень сложный и многогранный. Очевидно, что привходящие условия разные, очень многое зависит от того, какой контингент игроков есть в распоряжении тренера, поэтому какую-то абсолютную шкалу мастерства получить нельзя. Если возвращаться к прошедшим тренерским курсам, то в большинстве своем обучение было ориентировано на работу с долгосрочным планированием. И в этом смысле уже неоднократно приходилось убеждаться, насколько важен отдельный специалист по физической подготовке. Если такой человек в команде есть, главному тренеру значительно проще заниматься непосредственно игровыми аспектами. Конечно, мы, люди, вышедшие из гандбола, что-то понимаем в этом на своем опыте, но долговременное планирование работы над физическим состоянием игроков все же куда качественнее проводить с помощью специалиста по ОФП, если привлечь такого человека есть возможность.

- На недавних или предыдущих курсах, которые проходили уже два года назад, порой не возникало желание о чем-то с лекторами поспорить? Или темы поднимались настолько специфические с точки зрения повседневной работы, что и вставлять свое слово в любом случае было бы не с руки?

- Поспорить на самом деле всегда можно с любым тезисом. Пусть на лекциях мы выступали в роли внимательных слушателей, между собой потом у нас каждый раз возникало весьма горячее обсуждение, и мнения по тому или иному вопросу могли серьезно отличаться. Ведь определенные вопросы подготовки на курсах нам преподносили под одним углом, но, как известно, у каждой медали есть две стороны.

- «Неву» в качестве главного тренера Вы возглавили в конце нулевых, сейчас наступил 2022-й. Как сильно за это время взгляд Дмитрия Торгованова на тренерскую профессию и себя в ней поменялся?

- Есть известное выражение: «Мудрость приходит с годами, но иногда годы приходят одни». А вообще все равно двигаешься вперед только методом проб и ошибок, иного не дано. Конечно, сейчас, вспоминая себя образца 2009-го, понимаю, что определенных вещей в тренировочном процессе не делал бы в принципе, что-то делал, но по-другому.

- В какой момент о переходе от карьеры игрока к карьере тренера в принципе стали задумываться? И много ли времени прошло между первыми раздумьями и возникновением реальных планов на этот счет?

- Мысли о том, чем заниматься после карьеры игрока стали приходить, наверное, годам к тридцати. Ведь когда становишься на площадке менее быстрым, менее подвижным, невольно начинаешь думать, как бы сделать так, чтобы действовать на площадке эффективнее несмотря на проигрыш в скорости, и в какой-то степени пытаешься смотреть на игру глазами тренера. Если же говорить о реальных планах, связанных с переходом к тренерской деятельности, то в моем случае они появились, когда я играл за «Гамбург», который стал для меня последней остановкой в Германии.

- В качестве игрока в Бундеслиге Вы в итоге провели тринадцать сезонов, отправившись в «Валлау» из «Невы» в 1996 году. Насколько тернистым был тот переход и каким по счету было предложение от этого немецкого клуба?

- Серьезной проблемы выбора передо мной не стояло. Скажем, французская лига на тот момент еще не была столь сильна как сейчас. Интересовались мной в Испании, но я все же хотел попробовать себя именно в Германии, в которой была сильнейшая лига, а, по моему мнению, остается таковой Бундеслига и сейчас. Насчет варианта уехать раньше, тогда это не позволяли существовавшие правила, а конкретно ценз в двадцать пять лет. Именно в таком возрасте можно было отправиться в заграничный клуб, исключение могло быть сделано только для чемпионов Европы или мира в составе сборной России.

- То есть ваше участие в 1993-м году в победном чемпионате мира в этом смысле не помогло?

- Ну тогда бы меня точно еще никто не отпустил - в двадцать один год то. В итоге в Бундеслиге я начал играть в двадцать четыре. Так что все равно было сделано исключение. Причем если не ошибаюсь, когда ввели данный ценз, из нашего поколения сборной раньше двадцати пяти лет в иностранный клуб перебрались только Эдуард Кокшаров и я.

- В первом же сезоне за «Валлау» в Бундеслиге Вы вместе с новой командой остались в полушаге от попадания в тройку, уступив это место по дополнительным показателям «Килю», и в итоге подобного результата пришлось ждать почти до конца карьеры игрока...

- Честно говоря, вообще не вижу в этом проблемы. Обидно, конечно, было, но это все-таки еще стечение обстоятельств - в какие команды ты попадаешь, и на что они претендуют. Например, у меня и во время выступлений в немецком чемпионате были предложения перейти в сильный испанский клуб, но я, повторюсь, считал, что Бундеслига интереснее, так что выбор не стоял. Хотя некоторые игроки в чемпионате Германии в принципе прижиться не могли, что-то их там не устраивало, но меня устраивало все. А насчет попадания в тройку, опять-таки нужно учитывать, что в немецком клубном гандболе это не считается каким-то отмечаемым достижением. Есть чемпион, есть обладатель Кубка и есть все остальные. Порядок мест после первого значим только при определении состава участников Лиги чемпионов, да и то она появилась уже позднее.

- Из «Валлау» Вы перешли в «Золинген», который на тот момент выступал во второй Бундеслиге. Не было ощущения сделанного шага назад?

- Совсем нет. Начнем с того, что в тот момент в «Золингене» как раз собрали игроков из первой Бундеслиги с прицелом попасть в сильнейший дивизион уже в следующем сезоне, и мы с этой задачей в итоге справились. По сути единственным конкурентом у нас тогда был «Геппинген», но нам удалось его превзойти.

- Многих в немецком клубном гандболе больше поражает даже не главная Бундеслига, а низшие дивизионы. Тем насколько глубоко уходит качественное развитие игры в этой стране. Было во второй Бундеслиге что-то такое, что выделялось даже на фоне главного дивизиона?

- Никто не будет спорить, что футбол в Германии вне конкуренции, а гандбол - однозначно спорт номер два. Конечно, во второй Бундеслиге у клубов меньше бюджеты, и играют они не в таких огромных залах, хотя и в первой Бундеслиге это не обязательное правило. И все же особенно в те годы второй дивизион не так уж сильно по уровню игры уступал первому. Это уже потом во второй Бундеслиге запретили играть иностранцам без вида на жительство, чтобы на площадку выходило больше немецких гандболистов. А тогда во второй Бундеслиге играло в том числе очень много олимпийских чемпионов.

- Никогда не задумывались о таком любопытном факте, что во второй Бундеслиге выступали в сезоне 1999-2000, и именно на 2000-й пришлось главное достижение в форме сборной России?

- Еще раз скажу, что разница между первой и второй Бундеслигами в те времена была не столь уж велика, хотя во второй игроков высокого уровня, конечно, было поменьше. Ну и если говорить о совпадениях, то здесь все-таки прямую взаимосвязь проводить нельзя. Да, готовились к играм в Сиднее мы не один день, но отправились в Австралию в сентябре, а «Золинген» к тому моменту в сильнейший дивизион уже вышел.

- Если вынести за скобки период Вашей карьеры в «Кронау» - позднее ставшем «Рейн-Некар Левеном», располагающегося в более южной части Германии, по Бундеслиге Вы двигались строго на север. Был за тринадцать лет в Германии более комфортный для жизни регион? И как сильно немцы по менталитету отличаются в принципе?

- Ментально отличаются несильно, а вот в разговоре разницу можно почувствовать и порой очень большую. Это пошло еще из времен Средневековья, когда разные земли на территории нынешней Германии стремились не только к самостоятельности в административном смысле, как мы бы сейчас сказали, но и к общению на собственном языке. Поэтому даже теперь на юге, например, тех, кто говорит на каком-то исконно-северном немецком диалекте попросту могут не понять. Хотя это относится все-таки к жителям маленьких деревушек, в больших городах такой проблемы нет. В чем разница чувствуется однозначно - погода, на юге все-таки потеплее и весна приходит раньше. С другой стороны, столкнуться с депрессией на фоне северной погоды, когда играл за «Гамбург», мне тоже не грозило. Не будем забывать, что вырос я в Петербурге (улыбается - прим.).

- В 2001 году Вы оказались в «ТУСЕМе» - команде, которую как раз возглавил Юрий Шевцов. Почувствовали, что успели соскучиться по работе с русскоговорящим тренером, или к тому моменту уже успели европеизироваться?

- Чем хороша гандбольная Бундеслига и что я поддерживаю - если ты приезжаешь из другой страны, то должен выучить немецкий и в рабочем процессе разговаривать на нем. По большому счету и Юра Шевцов этого придерживался в команде. Когда мы все вместе - говорим на немецком, хотя между собой, конечно, общались на русском. В принципе же соскучиться по родному языку риска не было и так, в Германии, поверьте, тех, с кем можно поговорить на русском, хватает (улыбается - прим). С Юрием Анатольевичем я стал работать, когда мне было уже двадцать девять лет. Особенно в те времена многие в этом возрасте уже заканчивали карьеру игрока. И несмотря на это даже тогда я у Шевцова очень многому научился. Когда говорят, что к тридцати годам учиться уже поздно, это полная чепуха. Научишься, если захочешь. Особенно у такого тренера как Юрий Анатольевич, который, как я считаю, настоящий умница и светлая голова.

- Оглядываясь назад, есть ли сожаление, что с кем-то из тренеров в бытность игроком не удалось поработать? Может быть, даже из тех, с кем физически не было возможности пересечься в тренировочном процессе?

- В целом такого у меня нет, придерживаюсь точки зрения, что нет смысла размышлять о том, что в принципе не случилось. Но единственное в этом отношении исключение, наверное, назову. Очень многое и от российских и от белорусских игроков слышал о тренировочном процессе Спартака Петровича Мироновича. Понятно, что всегда суждения могут быть противоречивыми, но как бы люди не расходились, ни у кого, из тех, кого я знаю, не возникало сомнений в профессионализме этого тренера. И вот на фоне рассказов о тренировках Мироновича, какими бы тяжелыми, как все знают, они ни были, думаю, на время оказаться внутри этого процесса, было бы интересно.

- Особенно в начале работы главным тренером в «Неве» замечали за собой невольное копирование методик специалистов, с которыми сотрудничали за время карьеры игрока? Или наоборот было желание где-то построить процесс по-своему, говоря математическим языком, «от противного»?

- Невольно, может быть, что-то и проскакивало, но в принципе копирования за собой не замечал, старался набивать шишки сам. Повторю то, о чем уже говорил, очень много вещей, не скажу каких, сейчас бы сделал по-другому.

- Еще один «виртуальный» вопрос, но уже не про тренеров, а про страну и чемпионат. Есть ли такие, где было бы интересно пожить и поиграть, но не сложилось?

- Ну, допустим, с туристической точки зрения можно посмотреть другую страну и не привязываясь к ней в профессиональном смысле. А чисто по-гандбольному сожалений точно нет. Например, не скрою, было у меня в свое время предложение и от Владимира Максимова перейти в «Чеховские медведи». Но чтобы поддерживать свой уровень, играть желательно в сильнейшем чемпионате, поэтому я и оставался в Бундеслиге.

- Хотя под руководством Владимира Максимова в клубе Вы не работали, сотрудничество в сборной было длительным. За период долгой и успешной карьеры в национальной команде самый драматичный и, возможно, противоречивый по эмоциям турнир выделите?

- Однозначно Олимпийские игры 1996 года в Атланте. И думаю, так отвечу не только я, но и все наше поколение. Если учесть, что в том году чемпионат Европы проходил в июне и его мы выиграли, несмотря на традиционную сложность этих соревнований. А спустя всего пару месяцев на Играх мы не попали даже в четверку, когда в одно сложилось сразу несколько негативных для нас факторов.

- Если вспоминать обсуждения шансов сборной России перед крупными турнирами в конце девяностых годов и нулевых, на память неизменно приходит вопрос, сможет ли в связи с очередной травмой сыграть Дмитрий Торгованов, исходя из чего во многом и строились прогнозы. А можете ли выделить какой-то турнир, когда принять решение ехать с сборную или нет было наиболее сложно?

- Скорее всего, это уже все-таки не девяностые, а где-то после 2004-го. Например, до сих пор жалею, что не отправился в Пекин в 2008-м. Разумеется, попал бы я в сборную или нет, решать было не мне, но я в любом случае тогда просто не успевал восстановиться после травмы. Да и вообще глупо спорить - многих травм и операций за карьеру хотелось бы избежать.

- Одиннадцатый игровой номер - одиннадцатый травм за карьеру игрока. Более суеверным человеком такое совпадение не сделало?

- Ну хорошо уже, что играл не под двадцать пятым номером (улыбается - прим). А с другой стороны вот такой факт. Как известно, продажа игровых футболок - традиционная статья доходов клуба. И как раз, когда я играл за «Валлау», разрешили игровые номера вплоть до девяносто девятого, а в клубе решили это использовать. Я свой номер менять не хотел, но в «Валлау» на этом настояли, можно сказать, в приказном порядке. И как раз в тот сезон, когда я в клубе играл под 77-м, я получил первую серьезную травму, хотя это и случилось в составе сборной на чемпионате Европы. Восстанавливался тогда полгода. Как насчет такого совпадения (смеется - прим.)?

- Олимпийских игр в вашей карьере гандболиста было три - Атланта, Сидней, Афины. Разные континенты и каждый раз, прямо скажем, негандбольная страна. С точки зрения того, что было вне площадки - общей атмосферы или зрительского интереса - запомнилась ли какая-то из поездок больше других?

- Для нас, как и, например, для любого гандбольного болельщика, поездки в непривычные с точки зрения нашей игры страны наоборот были удачей. Просто так в Америку, Австралию или ту же Японию, где у нас был чемпионат мира, еще попробуй выберись, а так, можно сказать, съездили бесплатно благодаря сборной. Правда позволить себе выйти за пределы Олимпийской деревни во всех случаях мы могли только до начала Игр. После официального открытия на олимпийских объектах и во всем городе начинается настоящее безумие, и куда-то пойти - значит потратить силы, которые могут понадобиться в матче. Олимпийская деревня, зал, олимпийская деревня, зал, по большому счету жили таким маршрутом.

- Очевидцы не раз вспоминали, что на победном рейсе из Сиднея, понятное дело, было весело. А сложно ли себя представить на месте советских атлетов, которые в 1956 году из олимпийского Мельбурна возвращались на круизном лайнере?

- Думаю, больших проблем с обратной дорогой у нас бы не возникло (улыбается - прим.), а вот пара недель на корабле в пути на Игры действительно было бы серьезным испытанием.

- Отмотаем пленку еще немного назад. Когда впервые поступило приглашение в состав национальной команды по какому бы то ни было возрасту? И стало ли это неожиданностью или предсказуемым событием?

- В те времена кроме взрослых турниров сборных проходили чемпионаты для молодежных команд. Но в целях подготовки к молодежному уровню команду собирали еще по юношам. В нее я попал где-то 1989 году. Для этого возраста были соревнования «Дружба», да и вообще играли часто и друг друга знали хорошо. Как знали и то, на что каждый способен. Тот же Владимир Салманович, помнится, в свое время говорил нам со Стасом Кулинченко, что знаем друг друга двадцать пять лет, а пас отдать не можем (улыбается - прим.).

- Считается, что без по-хорошему спортивной наглости добиться чего-то на высоком уровне сложно. А как бы Вы сами себя оценили с точки зрения в то время, когда начинали заниматься гандболом?

- Наверное, я в этом смысле не буду объективен, лучше спрашивать у тех, кто видел меня со стороны. Но в любом случае подъем по гандбольной лестнице в моем случае шел достаточно быстро. Еще в 1988 году, если не ошибаюсь, я впервые сыграл в матчах чемпионата СССР, хотя тот тур в Челябинске для «Невы» с турнирной точки зрения особого значения уже и не имел, и в команду несколько молодых гандболистов из дубля привлекли, чтобы посмотреть перспективы.

- Во многих интервью Вы отмечали, что в гандбол попали в каком-то смысле случайно - по примеру брата и в тот момент, когда баскетбольный зал, где сами начинали тренироваться, оказался закрыт на ремонт. А как долго длились баскетбольные занятия до смены игрового направления?

- Буквально месяца три, хотя уже успели позаниматься с мячом. Тогда в принципе с ОФП у детей никто не начинал, играть давали сразу. Будь отрезок моих баскетбольных занятий подольше - как бы он повлиял на переход в гандбол, помешал бы или помог, - сейчас уже гадать не хочу.

- Сменив в детском возрасте несколько игровых амплуа, в итоге Вы закрепились на позиции линейного, регалии в качестве которого перечислять можно долго. Отсюда просьба с высоты опыта ответить на вопрос - без каких главных качеств - одного психологического и другого чисто игрового - максимальных успехов на этой позиции не добиться, сколько не работай?

- Ничего себе вопрос, как бы на него ответить... На самом деле, за свою карьеру я видел много гандболистов, например, физически развитых не пойми как, но при этом будучи отличными игроками. И наоборот, было много чемпионов Олимпийских чемпионов в игровых видах спорта, которые умеют прекрасно бегать и бросать, но, как только начинались важные матчи, их не было видно. Поэтому все очень неоднозначно. Но при этом я точно могу сказать, чего в современном гандболе у нас не хватает детям - «игровитости», если говорить правильнее, игрового мышления. Раньше люди, которые занимались гандболом, допустим, не умели играть в футбол, но понимание, куда побежать, как открыться или обмануть соперника, было. Или тот же баскетбол, в который на гандбольных тренировках, пусть и по упрощенным правилам, играли немало. Далеко не все хорошо могли бросать по кольцу, хотя были и те, кто вообще не промахивался, но все равно картину на площадку каждый видел. Грубо говоря, даже садясь играть в карты, думали, как бы соперника перехитрить (смеется - прим.). Увы, сейчас часто гандбол превращается в «бей-беги».

- Немного философский вопрос - для игрока или тренера с профессиональной точки зрения страшнее начать плыть по течению? Например, с точки зрения результатов не опускаться ниже, но и забыть про амбиции о чем-то большем?

- Если этот постоянный результат - первое место, то в принципе я бы смирился (смеется - прим.). А вообще, если серьезно, я уже неоднократно видел, как игроки неправильно реагируют на какой-то результат по итогам сезона. Допустим, занимаем второе или третье место, и кто-то начинает думать, что дальше будет так же или лучше. Но не просто же так говорят, что удержаться на определенной высоте всегда сложнее, чем ее достигнуть, а значит работать нужно еще больше. Если об этом забывает не только игрок, но и тренер, шансы на новый успех стремятся вниз очень быстро.

- На данный момент во главе «Невы» в качестве тренера Вы уже более дюжины лет, но ведь и отрезок в петербургской команде в роли игрока был длительным - с 1988-го до 1996-й. С особенной ностальгией какие-то из тех лет вспоминаются?

- Тут все очевидно, на мой взгляд. Самый памятный - 1993 год, когда мы стали победителями первого чемпионата России по гандболу. Особенно яркие воспоминания о матчах плей-офф, в которых мы обыграли челябинский «Полет». Но при этом воспоминания, скорее, на эмоциональном уровне. То есть в памяти всплывают в первую очередь чувства, которые мы испытывали тогда, а не ход борьбы в конкретных играх.

- Вспоминая игру той чемпионской «Невы» почти тридцатилетней давности, можете ли выделить какие-то ее сильные стороны, которые в идеале хотелось бы видеть у нынешней петербургской команды?

- Если говорить не о психологических, а игровых моментах, то таковых нет. Не будем забывать, что гандбол развивается стремительно. Даже на Олимпийских играх 2000 года, которые выиграла наша сборная, гандбол был принципиально иным, нежели сейчас. Что уж говорить о еще более раннем времени. Или взять, скажем, победные для сборной Игры 1976 года и гандбол в Сиднее, опять-таки увидим совершенно разный гандбол.

- К вопросу о нынешнем гандболе, предложи сейчас кто-нибудь собрать сборную мира по видению Дмитрия Торгованова, было бы в такой команде преобладание игроков определенной страны?

- Скорее нет. Может быть, где-то французы и датчане преобладали бы, но есть игроки и из других стран нисколько не хуже, а порой и лучше. Безальтернативно лучших на своих позициях единицы, да и то в таких случаях я всегда был готов поспорить с чьим-либо подобным выбором. Например, к любой сборной всех звезд по итогам какого-нибудь турнира всегда можно задать вопросы. Очень редко, когда все сходятся в едином мнении, но куда чаще можно сказать: да, этот гандболист был очень хорош в своем амплуа, но, как минимум, рядом с ним был игрок не хуже. Элемент субъективности всегда есть.

- Вопрос о сборной России, но уже о периоде работы в ней в качестве главного тренера. Лично для Вас по его итогам на все внутренние вопросы были получены ответы, или в чем-то не удалось разобраться - почему с той или иной проблемой все-таки справиться не удалось?

- Для меня этот период полностью осмыслен. Если говорить о чемпионате Европы 2016 года, то где-то нам просто не повезло, то годом позже, считаю, мне нужно было больше довериться молодым пацанам - Шкуринскому, Киселеву, говорю прямо, оглядываясь назад, здесь бы я свои решения несколько бы пересмотрел.

- Особенно в советские времена в нашей стране принято было строить планы на значительные периоды, условно говоря, стремиться выполнять пятилетку за четыре года. А современный тренер, не обязательно гандбольный, имеет право и возможность настолько далеко заглядывать в будущее? Или оправдано планировать что-либо максимум на год вперед?

- Если речь идет о тренере клуба, то, конечно, хотелось бы планировать долгосрочно. Но что говорил Наполеон, когда отвечал, что нужно для победы в войне? Деньги, деньги и еще раз деньги. Вот и мы традиционно находимся в ситуации, когда предугадать хотя бы немного отдаленное финансовое будущее не можем. А без этого и полноценные рабочие планы сразу на несколько сезонов по большому счету строить невозможно.

- Среди коллег можете ли назвать тренеров, у которых, будь такая возможность, хотели бы позаимствовать какое-то профессиональное качество? И каким бы оно было?

- Я уже говорил, что любому игроку всегда есть, чему научиться, каким бы опытом он не обладал. А с тренерами все абсолютно точно так же, поэтому и я, не буду скрывать, стараюсь какие-то вещи перенимать, и при возможности какие-то качества бы позаимствовал. Но вот переходить на личности и добавлять конкретики в этом смысле не хочется, чтобы никого не обидеть своим выбором.

- Спортивный и жизненный оптимизм Дмитрия Торгованова с годами как-то меняется?

- Ну он не может не меняться, но я бы не сказал, что здесь есть конкретный вектор. В спорте же невозможно переоценить значимость результата, поэтому и собственное психологическое состояние к концу сезона напрямую зависит от того, каких очередных результатов добилась команда.

- А как часто и в каких объемах Вам лично от гандбола требуется отдых? И в чем он выражается? Дача, дача и еще раз дача?

- Не факт, на даче тоже далеко не всегда отдыхаешь. Интересы возникают разные, что же касается объемов отдыха, то это зависит от очень многих аспектов: каким получился сезон, сколько есть свободного времени или, например, нужно ли ехать на курсы Master coach (смеется - прим.). А вообще, как говорил мне один великий тренер, тренер должен быть немножечко ленивым. Знаете, почему? Потому что лень - двигатель прогресса (улыбается - прим.)!